В первом моем институте — Архитектурном — мне пришлось сдать ровно сто экзаменов и зачетов. Я приходил слушать лекции и не очень понимал зачем. Все можно было прочитать в учебнике.

В Театральном институте иные лекции ошеломляли. Я понял, что такое личный взгляд на вещи. Со мной делились своим мироощущением. Каждый из тех, кто стоял на кафедре, мог написать не один учебник, не одну книгу — Костелянец, Молодцова, Чирва.

Никогда не забуду, как Пурцеладзе произнесла фразу: «„Евгений Онегин“ — вовсе не „энциклопедия русской жизни“. Это роман о человеке, лишенном способности любить. А когда этот талант пришел к нему — было поздно». Воцарилась тишина. Оказалось, это про каждого из нас. С тех пор я читаю (пытаюсь читать) книги так, как будто их написал близкий, дорогой тебе человек. Тогда вычитываешь про «почву и судьбу».

Японцы говорят: «Человек состоит из того, что он ест». Буквально и фигурально. Мы состоим из тех, кого любим и ненавидим. Пурцеладзе я люблю. Поэтому Пурцеладзе — это я!

К ней не подходят определения «преподаватель», «учитель» — они сужают представление. Это — Человек-театр. В ту секунду, когда она начинает с вами общаться, вы открываете для себя все законы Театра, ему присущие, — закон композиции, закон перевоплощения, второй реальности. Иногда мне кажется, что она могла блистательно играть в «Комеди Франсез»: феноменальная дикция, а голос какой! Звенящий, как серебряные колокольца.

А фамилия? Пур-р-рцеладз-з-зе! Грузинское «р», а потом звон то ли монист, то ли кинжала в конце. И имя — Александра! «Бог мой, — подумалось мне, — да она же тезка Пушкина. Александра Александровна. Дважды тезка — так сказать, Пушкин в квадрате».

Не могу сказать, что я знаю ее очень хорошо, но у меня есть полное ощущение, что существует такая планета «Пурцеладзе».

Самый главный дар Александры Александровны — она человек живой. Отдает тебе жизнь, пропуская ее через свое сердце. Это про нее Пастернак: «И надо ни единой долькой не отступаться от лица, но быть живым, живым и только, живым и только — до конца».

Все эти годы, переезжая из города в город, я возил с собой конспекты лекций тех, кого любил и люблю. И ее конспект тоже. Некоторые спектакли, которые я поставил в этих городах, стали для меня судьбой. А почву для них взрыхлила Пурцеладзе.

Жизнь не богата талантливыми людьми. Александра Александровна — человек талантливый. Я бы точно дал ее имя какой-нибудь планете.

январь 2001 г.

​

Геннадий Тростянецкий